Глобальные изменения в мировой экономике, которые можно наблюдать в последнее время, неизбежно ведут к формированию новых центров притяжения на планете. Диктат Запада постепенно уходит в прошлое, уступая место тем, кого ранее было принято называть «развивающимися странами». В складывающейся ситуации перед Евразийским экономическим союзом возникает закономерный вопрос о необходимости более решительных шагов, на которые ранее пятёрка стран-участниц объединения была не готова. Речь в данном случае идет не только об углублении интеграции в рамках Союза, но и интенсификации отношений с внешними партнерами, в первую очередь Китаем.
Не случайно, на повестке дня двусторонних отношений между ЕАЭС и КНР снова возникла тема создания зоны свободной торговли (ЗСТ). В интервью CGTN временный поверенный в делах России в КНР Иван Желоховцев 12 октября заявил: «Есть такие идеи. Соглашение о ЗСТ – это следующий этап, который потребует дополнительных переговоров, синхронизации процессов в ЕАЭС и в Китае… Сейчас идет работа по созданию цифровых коридоров, введению электронной сертификации на товары. Проводятся консультации с соответствующими органами КНР по дальнейшему упрощению торговых процедур».
Необходимо отметить, что режим свободной торговли представляется как одна из наиболее тесных форм международной экономической интеграции, которая предусматривает отмену и неприменение тарифных и количественных ограничений во взаимном товарообороте. Правда, зачастую в рамках ЗСТ остаются определенные изъятия по особо чувствительным товарам, так как полное открытие национальных рынков для иностранных партнёров и потенциальных конкурентов в ряде случаев может негативно сказаться на развитии внутреннего производства. Именно поэтому процедуры согласования и подписания договоров о ЗСТ являются довольно продолжительными процессами и длятся годами. Не исключением в данном случае является и ЕАЭС, который за свою довольно небольшую историю сумел подписать уже несколько договоров о ЗСТ.
В частности, после трех лет переговоров в 2015 году было заключено первое такое соглашение с Вьетнамом, вступившее в действие в октябре следующего года. Одним из положений документа была отмена либо существенное снижение ввозных пошлин на практически все ключевые позиции экспорта стран пятерки на вьетнамский рынок. В 2018 году было подписано временное соглашение, ведущее к образованию ЗСТ с Ираном, коснувшееся 360 иранских тарифных линий и 502 со стороны ЕАЭС. В ноябре прошлого года стороны начали переговоры по заключению полноформатного соглашения о ЗСТ, а в марте текущего года продлили временное соглашение еще на пять лет, понимая всю сложность процесса. Существует ЗСТ и с Сербией, которое было принято в 2019 году и вступило в силу в 2021 году, а также рамочное соглашение с Сингапуром, подписанное три года назад. Кроме того, не первый год ведутся переговоры по заключению соглашений с Индией, Израилем, Таиландом и Египтом.
О возможности создания зоны свободной торговли между ЕАЭС и Китаем речь идет, надо признать, уже не первый год. Данная тема поднималась еще в 2015 году на переговорах президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина. Правда, уже тогда большинство чиновников и экспертов сходились во мнении, что данный процесс может занять годы. Однако их острожные и в ряде случаев не очень оптимистичные прогнозы оказались скорректированы уже на следующий год, когда официально началась работа по подготовке соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем, которое было подписано через два года, вступив в силу в 2019 году. При этом стоит напомнить, что данный документ, хоть и может показаться формальностью, имеет довольно серьёзное значение для дальнейшего развития двусторонних отношений.
В отличие от ЗСТ, соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве не ведет к снижению или отмене тарифных импортных пошлин и, по сути, является рамочным документом. Предполагается создание рабочих групп с участием полномочных представителей Китая, Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) и государств-членов ЕАЭС по обсуждению и решению вопросов нетарифного регулирования и отмены торговых барьеров, таможенного сотрудничества и т.д. По сути, между двумя сторонами была создана институциональная площадка для переговоров, которая формализует отношения между сторонами для дальнейшего развития сотрудничества, в том числе и создания ЗСТ.
При этом ряд экономистов ранее отмечали, что данный процесс важен в первую очередь для Евразийского союза, в то время как Пекин подходит к нему с осторожностью, не стремясь создавать параллельную глобальную торгово-экономическую систему на базе взаимоотношений с ЕАЭС. Впрочем, события последнего года вполне могут внести серьёзные коррективы и в позицию Китая.
Вместе с тем процесс создания ЗСТ между ЕАЭС и КНР имеет свои особенности, ряд из которых несет определенные риски для стран Союза и требует крайне тщательного изучения. Например, на протяжении последних лет в ЕАЭС не раз признавали, что не готовы к введению ЗСТ с Китаем, так как не знают, как это отразится на промышленности и сельском хозяйстве стран-участниц объединения. Так, себестоимость производства в КНР по многим товарным группам гораздо ниже, а значит, евразийские производители не смогут быть достаточно конкурентоспособными по сравнению со своими китайскими партнерами. Поэтому странам ЕАЭС необходимо сначала развить свой внутренний рынок и собственное производство и лишь потом выходить на уровень ЗСТ с Поднебесной.
При этом даже в таком случае необходимо будет искать конкретные сферы двустороннего сотрудничества и асимметрично открывать свой рынок для КНР, где также не стремятся создавать дополнительную конкуренцию для своих производителей. К сожалению, как показывает практика последних лет, пока даже внутренне ЕАЭС не готов к такому развитию событий. Более того, из вопросов развития в самом Евразийском союзе вытекает и еще одна довольно серьёзная проблема, связанная с отношением к нему со стороны внешних партнёров, и в том числе КНР.
Дело в том, что при всех внешних проявлениях стремления к сотрудничеству Пекин пока не видит в ЕАЭС экономического союза пяти суверенных государств, а ассоциирует его в основном с Россией. Проблема в данном случае связана не столько с тем, что в Китае за спиной РФ не замечают экономик других стран, а с тем, что сами государства Евразийского союза ставят национальные интересы выше общих. Поэтому они стремятся развивать с КНР не общесоюзные, а собственные отношения, чтобы получить особые преференции как в рамках двустороннего сотрудничества, так и ЕАЭС.
Например, Киргизия неоднократно заявляла о своем желании стать мостом между Евразийским союзом и Пекином, а Казахстан самостоятельно пошел по пути интеграции своей государственной программы «Нұрлы жол» с китайской инициативой «Пояса и пути». Белоруссия уже не первый год называет КНР своим стратегическим партнером, развивая с ним отдельный проект индустриального парка «Великий камень», и стремится стать центральным хабом для китайского экспорта на Запад. Армения и вовсе начала все больше проявлять заинтересованность в развитии связей с КНР не только в экономической, но и политической сферах.
Все это говорит о том, что в ЕАЭС пока нет единой четкой концепции взаимодействия с Китаем, основанной на консенсусе всех стран-участниц объединения. В случае нерешенности данного вопроса при создании ЗСТ между пятёркой государств вполне могут обостриться противоречия по вопросам сотрудничества с Пекином, а их стремление занять привилегированное место в евразийско-китайских отношениях будет только расти. Проще говоря, наднациональные органы в ЕАЭС станут еще более незначительными, а процесс развития интеграции внутри объединения может оказаться под угрозой. И не понимать этого в Евразийском союзе, конечно, не могут, что и предопределяет такой скрупулёзный подход к вопросу о возможном создании ЗСТ с Китаем. В ином случае она будет создана не с ЕАЭС, а с теми странами Союза, которые будут интересны Пекину, а не наоборот.
Вместе с тем при разрешении самых сложных вопросов организация свободной торговли между ЕАЭС и КНР несомненно положительно скажется на всех ее участниках, упростив торгово-экономические отношения между сторонами. Более того, ЗСТ вполне может позволить производителям Евразийского союза выйти не только на китайский рынок, но и другие рынки Азии. Например, в августе 2021 году Пекин ратифицировал соглашение о свободной торговле в рамках Всестороннего регионального экономического партнерства (ВРЭП), куда входят Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд, Вьетнам, а также Австралия и Новая Зеландия. В целом на страны-участницы ВРЭП приходится 29% мирового ВВП и около 30% населения мира, что не может не заинтересовать производителей из ЕАЭС.
Конечно, для того чтобы выходить на подобные рынки, странам Союза необходимо будет создать все необходимые для этого условия как на национальном уровне, так и в рамках ЕАЭС, и сколько на это потребует времени, пока, к сожалению, сказать сложно. Однако даже при самых неблагоприятных внешних условиях любое упрощение внешнеторговых операций, в том числе и с Пекином, будет оказывать самый положительный эффект как на отдельные страны ЕАЭС, так и на все объединение целиком.
Илья Захаркин,
"Ритм Евразии",
29 октября 2022 года